Сообщение
Нелунатик-увы » 17 дек 2016, 10:11
А. Мельникова, статья из серии "Красный директор", 1966 год
"Когда в Горном совете ВСНХ Михаилу Алексеевичу Гвоздеву предложили стать директором платинового завода, он даже растерялся. Он, опытный кадровый рабочий, за пятнадцать лет работы на фабриках и в разных мастерских насмотрелся на этих директоров… Как он сможет руководить сложнейшим платиновым производством? Ведь для этого нужны специальные знания, большая подготовка, а у него за плечами – только три класса городской школы, пять лет ученичества в бронзово-художественной мастерской да пятнадцать лет работы в золото-серебряном производстве Москвы и Петрограда.
Правда, был у него другой опыт. С пятнадцати лет приобщился он к революционной деятельности. В восемнадцать лет, в 1904 году, вступил в ряды РСДРП, был дружинников в бурные дни 1905 года. Репрессии, начавшиеся после первой русской революции, не испугали его, и он продолжал революционную борьбу, ожидая ареста каждую минуту. И потом, во время войны, призванный в армию, не имея никакой связи с партийными организациями, не получая никаких заданий, он самостоятельно вел большевистскую пропаганду среди солдат, разъяснял им сущность империалистической войны. Да, опыт революционной, организаторской работы у него было, этого не отнимешь. В 1906 году ему удалось устроить склад оружия в подвале фабрики, где он тогда работал, буквально под носом у хозяина. Там же дружинники проводили учебные стрельбы, пользуясь тем, что работающий дизель заглушал все звуки... в 1907 году он был избран на V съезде РСДРП в качестве «дублера» на случай ареста другого делегата – М. Орлова. Энергичный, ловкий, находчивый, Гвоздев был неуловим для полиции.
- Да, да, именно ваш опыт революционера-организатора пригодится сейчас, при строительстве советской промышленности! – горячо убеждали Михаила Алексеевича в коллегии Горного совета...
Так в ноябре 1919 года был решен вопрос о назначении Михаила Алексеевича Гвоздева на должность заместителя директора по материально-хозяйственной части Московского платинового завода.
Решение о создании этого завода было принято Советским правительством еще летом 1918 года. Тогда же был назначен директор его – Михаил Федорович Шурыгин, доктор химических наук, крупный специалист по золоту и платине. Он должен было основать завод и наладить там производство. В Замоскворечье, в Бабьегородском переулке, Шурыгин нашел помещение, нанял рабочих – всего десять человек. С октября 1919 года завод начал понемногу выпускать продукцию. Но тут Шурыгин заболел тифом, заболел тяжело и надолго. Дело остановилось.
Хмурым осенним утром пришел Гвоздев на место своей будущей работы. На пороге распахнутого сарая сидело несколько рабочих, один их них дремал, надвинув картуз на глаза. В темной глубине сарая смутно виднелись очертания нескольких станков. Во дворе, заросшем травой, уже по-осеннему пожухлой, валялись какие-то ржавые железки, в углу громоздилась куча битого кирпича.
В эту сонную обстановку буквально ворвался высокий, чуть прихрамывающий человек с чапаевскими усами, с твердым и уверенным выражением красивого лица. Он стремительно поздоровался с рабочими, назвал себя и стразу отправился осматривать завод. Заглянул во все углы немногочисленных помещений, осмотрел станки, несколько раз обошел небольшой заводской двор, зачем-то заглянул за забор…
А Гвоздев расстроился, рассмотрев завод как следует. Нельзя было и назвать-то заводом эту полукустарную мастерскую. Он был достаточно опытным рабочим, чтобы понять: в этом крошечном помещении наладить дело как следует будет невозможно.
«Здесь не обойтись без хотя бы небольшой пристройки, - размышлял он. – А оборудование, а станки! Для горнов не хватает важнейших частей, вальцы для прокатки металлов все заржавели и совершенно расшатаны, мотор всего одни и к нему нет запасных частей… Для ремонта есть всего одни слесарь, но у него нет даже молотков и зубил, не говоря уже о более сложном инструменте. Идет зима, а на заводе никаких следов заготовленного топлива. И всего десять рабочих… А где их найти сейчас, когда почти весь рабочий класс на фронте?»
15 ноября Гвоздев осматривал завод; 29 ноября был готов обстоятельный доклад для коллегии Горного совета:
- Я считаю для себя преступлением молчать и оставаться на заводе, находящемся в настоящее время в таком безобразном состоянии!
Он предлагал, прежде всего, ходатайствовать перед президиумом Моссовета о разрешении отобрать нужные для завода инструменты на инструментальном складе №5 и на ювелирном складе №2, а также разрешить покупать всевозможные инструменты у частных лиц по вольной цене. С совещания Гвоздев вышел с драгоценным мандатов в руках: «Тов. Гвоздев уполномочивается производить необходимый ремонт оборудования самого завода, приобретать нужные инструменты и вступать в переговоры о приобретении их со всеми правительственными органами». Получил Гвоздев и 5 тысяч рублей для покупки инструментов.
На маленьком заводе сразу закипела работа. Силами рабочих был сделан самый первый, необходимый ремонт – усовершенствована плавильная печи, сменены вальцы.
В условиях Москвы 1919 года, в обстановке свирепого топливного голода, Гвоздев сумел достать 50 пудов нефти. Как ему это удалось – за давностью лет сейчас забыто, но топливом он обеспечил завод на целый год.
А в первых числах декабря редкие прохожие на заснеженных улицах Москвы могли наблюдать такую картину. Немногим более десятка людей тянули канатами по неровной мостовой самодельные сани, на которых были поставлены громоздкие станки. Это Гвоздев с товарищами перевозили с золото-канительной фабрики Первухина-Лебедева оборудование на свой завод – волочильные и сверлильные станки. Вальки для перетяжки проволоки – всего около тридцати машин и станков. Путь был неблизкий – с Якиманки до Бабьегородского переулка, люди – усталые и истощенные. Но достать транспорт для перевозки не удалось, и рабочие решили перетащить все сами. Участники этого поистине героического похода вспоминали потом: «Энергия нашего директора, его пример заражали нас, и мы забывали, что едва держимся на ногах».
Гвоздев был неутомим. Он таскал вместе с рабочими тяжелые машины, устанавливал их, работал без отдыха по пятнадцати часов в сутки. Отыскивал в городе различное оборудование, инструменты. Искал рабочих для завода, пользуясь своими обширными знакомствами среди рабочих золото-серебряного художественного производства. Даже в части Красной Армии обращался он, разыскивая бывших ювелиров. К концу 1919 года на заводе насчитывалось уже 50 человек, через несколько месяцев – 100…
С декабря 1919 года завод начал регулярно выпускать продукцию. Пока это были простейшие виды лабораторной посуды. Из Главного инженерного управления начали поступать заказы. А Гвоздев мечтал: «Наладим со временем производство лабораторной посуды самых сложных видов, электродов, тончайшей платиновой проволоки и сетки, аппаратуры для электролиза! Будем делать не хуже заграничных, опыт кое-какой у нас уже есть. Вот только тесно у нас, негде развернуться…»
… Гвоздев начал искать для завода другое помещение. Наконец он нашел то, что было нужно. На Интернациональной улице (теперь – Верхне-Радищевская) пустовала фабрика церковной утвари, ранее принадлежавшая Хлебникову. Это было добротное, обширное кирпичное здание с трехэтажным кирпичным флигелем во дворе, с многочисленными подсобными помещениями Одну из построек вполне можно было переоборудовать под жилой дом для рабочих и служащих. Но главным достоинством фабрики было то, что здесь сохранились полностью станки и инструменты. А их так не хватало платиновому заводу! Правда, время достаточно разрушило покинутую фабрику. Проржавевшая крыша протекала. Не было никакой вентиляции, отопление бездействовало. И все же после соответствующего ремонта работать здесь было можно…
Коллектив решил, не прерывая работы на старом месте, ремонтировать новое помещение. На этот раз Гвоздеву удалось добиться лошадей для перевозки оборудования. Но лошадей было мало. И опять рабочие впряглись в самодельные сани, потянули на веревках станки и машины – на этот раз из Бабьегородского переулка на Таганку. Правда, рабочих теперь было больше, но больше было и оборудования. И опять Гвоздев был душой всего дела. Он успевал побывать в новом помещении, посмотреть, как идет ремонт, затем его видели в Бабьегородском переулке, где он оформлял заказы, а потом он вместе с рабочими грузил оборудование.
В новом помещении завод развернул работу уже к весне 1920 года. Был капитально отремонтирован жилой дом при заводе, и большинство рабочих и служащих поселилось там. Переехал сюда и Гвоздев с семьей – женой и маленьким сынишкой. Теперь уже директор буквально жил на заводе и заводом.
Вернулся после болезни Шурыгин. Между ним и Гвоздевым установилось четкое разделение обязанностей. Шурыгин все внимание уделял техническим вопросам, целыми днями пропадал в лаборатории – сложный и тонкий процесс обработки платины требовал неусыпного внимания специалиста. Гвоздев занимался хозяйственно – бытовыми вопросами. Добивался своевременного поступления сырья на завод, раздобывал заказы, рекламировал продукцию. Много внимания он уделял и устройству рабочего быта. Сумел достать деньги для покупки хлебного займа, запас дров на зиму. Благодаря ему зарплату на заводе получали на неделю раньше срока, установленного коллективным договором. По его инициативе и при самом деятельном его участии была создана заводская библиотека – совершенно новое в те годы дело.
Для улучшения снабжения рабочих Гвоздев организовал регулярные поездки в деревню за продовольствием. Привезенные продукты делились между всеми.
Как-то раз при раздаче продуктов кто-то решил «угодить» директору – принесли ему на квартиру большой брусок масла (все знали, что был болен директорский сынишка). Ничего не подозревавшая Надежда Тимофеевна (жена Гвоздева) взяла масло. А на следующий день получил выговор от Гвоздева председатель продовольственной комиссии, сам он несколько дней не разговаривал с женой. А злополучное масло все до грамма было сдано обратно в комиссию. С тех пор уже никто не решался на подобные проявления «любви» к директору. Гвоздев заявил:
- Я для себя никаких поблажек делать не желаю и никому не позволю! Будет всем хорошо – и мне будет хорошо. А пока все вместе будем терпеть трудности!
К 1921 году стала сбываться давнишняя мечта Михаила Алексеевича, завод освоил производство многих видов сложных изделий. Они сделали стаканчики, чашки, тигли самых разнообразных размеров и форм, принадлежности для электролиза, платиновую проволоку в пять раз тоньше человеческого волоса, сетку, сплетенную из этой проволоки. Заказы получали от советских предприятий и даже от иностранных фирм через Народный комиссариат финансов.
Осенью 1922 года завод посетил «знатный иностранец». Крупнейший специалист по платине, профессор Женевского университета доктор Дюпарк пожелал побывать на первом в России платиновом заводе… Уезжая, Дюпарк оставил отзыв о работе завода: «… Изделия завода по работе вполне могут выдержать сравнение с лучшими заграничными фабрикатами, и я убежден, что завод в состоянии выполнять все предметы, которые ему будут заказаны». Завод получил мировое признание!
Но именно в это время над детищем Гвоздева сгущаются тучи. В связи с введением новой экономической политики и переходом предприятия на хозрасчет встал вопрос о дальнейшем существовании платинового завода. Заказов поступало слишком мало, чтобы завод мог быть рентабельным; частных заказов на лабораторную посуду, разумеется, не было – они исходили только от государственных организаций, и на увеличение их количества в ближайшее время нечего было надеяться . В коллегии Горного совета начали всерьез поговаривать о закрытии нерентабельного предприятия.
Гвоздев пишет докладные записки в трест «Уралплатина», на многочисленных заседаниях он до хрипоты доказывает необходимость сохранить для советской промышленности единственный платиновый завод, не лишать республику возможности производить в будущем изделия. Которые мы всегда ввозили из-за границы. Однако ни совещания, ни докладные заирский результатов не дали. И тогда Гвоздеву приходит в голову смелый план сохранения оборудования кадров предприятия. Он предлагает сократить часть рабочих, а оставшимися силами организовать массовое производство алюминиевой посуды. Производство же изделий из платины продолжать в зависимости от государственных заказов
Гвоздев проявил поразительное умение ориентироваться в обстановке и неожиданные для него самого и окружающих коммерческие способности. В течение нескольких месяцев завод буквально завалил алюминиевой посудой московские рынки. Помимо того, предприятие начало производить некоторые другие предметы ширпотреба, ювелирные изделия. Завод был спасен. Лишь первые три-четыре месяца он авансировался трестом, а замет окреп настолько, что стал давать прибыль…
В 1922 году ему присвоили звание Героя Труда…
1 декабря 1922 года завод праздновал свое трехлетие. Устроили торжественное заседание. Украдкой от Гвоздева рабочие приготовили ему подарок – деревянный письменный прибор. Но больше всего души вложили они в бесхитростные слова юбилейной грамоты, адресованной Гвоздеву. Все рабочие поставили под ней свои подписи – все 150 человек. «Уважаемый Михаил Алексеевич! – писали рабочие. – Мы, рабочие и служащие Московского платинового завода, по случаю трехлетия существования его и Вашей непрерывной и неустанной за то время деятельности, считаем своим долгом и нравственной обязанностью приветствовать Вас – как организатора и одного из первых партизан платинового производства в РСФСР…»
Когда осенью 1922 года «Правда» объявила конкурс на звание самого лучшего директора завода или фабрики, у рабочих Московского платинового завода не было никаких сомнений – из Гвоздев имеет все данные для того, чтобы попасть в число самых лучших директоров…
Когда Михаил Алексеевич увидел номер «Правды», где были напечатаны результаты конкурса, глубокое волнение охватило его. В числе победителей была названа и его фамилия. Он получил высокое звание красного директора…
И впервые за последние четыре года Михаил Алексеевич оглянулся на пройденный путь. Он вспомнил холодные, пустые цеха завода осенью 1919 года, вспомнил, как горсточка голодных, усталых людей тащила на себе громоздкие станки по ледяным московским улицам. Вспомнил сражения в тресте. Вспомнил бессонные ночи за учебниками… ну, что же, можно честно сказать себе: с заданием партии ты, Михаил, справился…"
Спасибо Оле за наводку об этом материале )))