Сообщение
кренкель » 04 мар 2019, 16:34
Завод был очень местечкОвый, Управления металлообрабатывающей промышленности Мосгорисполкома.
Практику во время обучения проходили на АЗЛК и ЗИЛе, и производства, на которые попал, казались какими-то игрушечными по сравнению с теми гигантами индустрии. Задачи этих производств мелкими, и своё пребывание считал на них временным. Сейчас, по прошествии лет, понятно, что тот завод заложил стереотипы поведения, показал рамки «добра и зла», и роль его в биографии значительная. Прикидываю, что опыта оттуда, который потом в жизни пригодился, по объёму дальнейшего использования ни как не меньше, чем знаний почерпнутых из института, той их части, что реально задействована .
Каждый из коллег той поры оставил яркое впечатление.
Поделюсь ещё).
Фрезеровщик, Николай Иванович, года с тридцатого. «Срочную я в Китае служил. А у китайцев похвальный обычай есть: в увольнении если насрал ему на лопату, он тебе стакан рисовой накатывает. И вот хочешь второй стакан получить, а не выходит… Обидно…»
Электрик шестого разряда, Эмиль Зиновьевич, кандидат технических наук. Примерно, тоже, в этих николайиванычевых годах.
Характеризующая байка: со времени окончания мною института до описываемых событий прошло года два. Когда я учился на третьем курсе, то первым в институте сдал зачёт по электротехнике, участвовал в олимпиадах. И был уверен, что шарю в ней «от и до».
Начальник цеха, учившийся на заочновечернем как-то подошёл с просьбой решить задачу на второй закон Кирхгофа, «сумма токов в узле равно «0»». Я сдуру взялся, а когда написал уравнения, то сдулся: не помню, что делать дальше. Спросил того «студента», мож какие-нибудь методички есть? Он бодро ответил, что нет.
Тогда, расписавшись в собственной беспомощности, я посоветовал ему подойти к вышеупомянутому электрику, и попросить его помочь. Студент мне ответил, что уже подходил, но тот ему отказал, «нам не знающие инженеры не нужны».
Я по инерции двинул помогать дальше, то есть взял мною написанное и пошел врать к электрику. «Эмиль Зиновьич, сестра учится в институте, взялся решить задачу, и забыл алгоритм… Вон что есть, а дальше как?» «О! Молодец, разбираешься! Да ты почти все сделал! Пишем матрицу, находим определитель, проверочку, и всё, готово, ты молодец!»
Я пришёл с четырьмя строчками на листе, уходил с тем же листом, но исписанным с двух сторон убористым разборчивым почерком. И с опущенной в печали головой, стыдновато было.)
Эмиль Зиновьевич был главным по давильно-раскатным станкам Leifeld. Сделанными прямо в ФРГ. На них по копиру изготавливались корпуса чайников, турок, и «миски №36», тазика диаметром 360 мм.
Эмиль Зиновьевич переводил желаемое в действительное: скорость вращения, количество проходов ролика, усилие и пр. Тазы и турки катали из вырубки из листа, чайники из вытяжек.
Как-то с утра захожу в инструменталку (инструментальный цех), там живая картина: у выходной двери на улицу на полу лежит железная прибамбаха, около неё полукругом стоит коллектив. Впереди, у самОй прибамбахи, главный инженер «Мосметаллопосуды», Семён Моисеевич, описанный выше, наблюдает за работой приспособы. По левую руку от него Николай Иваныч, по правую Эмиль Зиновьевич. Сзади остальная братва. Все присутствующие увлеченно наблюдают, как перемещается и жужжит оснастка, пока не установленная на станок, но уже, что видно для посвященных, выполняющая весь цикл положенных операций.
СМ разглядывает её работу, восхищенно говоря при этом «Друзья! Посмотрите, что могут придумать наши с вами товарищи! Изумительно! Какое верное решение, как ювелирно выполнено!»
В это время Николай Иванович ему в левое ухо, «Семен Моисеич, что бы паз сделать, я фрез на другом заводе брал…».
СМ, не слыша или ни подавая виду, что слышит : «Молодцы! Любуюсь на вашу работу!». Николай Иванович продолжает: «Семен Моисеич, я за фрез денег платил…»
Семен Моисеевич, одновременно с его словами продолжает: «Ребята, вот что значит – союз этих умных рук (поворот к Николаю Ивановичу) и этой умной головы (поворот к Эмилю Зиновьевичу)».
Николай Иванович ему в спину: «Семен, я пятёрку за фрез отдал, будем возвращать?…»
Семен Моисеевич, оборачиваясь всем корпусом к Николаю Ивановичу, и глядя ему в глаза, очень проникновенно: «Коля, неужели тебе какие-то деньги дороже нашей старой дружбы?!»
Николай Иванович, чуть ошарашенно : «Нет, Семён Моисеич, не дороже…»
Я, понятное дело, тогда сразу спёр эту фразу для использования в «доверительных беседах» с подчиненными… Своей фантазии маловато, но память на умные слова есть, пользуюсь беззастенчиво.
Но. Как рассказывали, в День Рождения Семёна Моисеевича Николай Иванович заходил к нему в кабинет и поздравлял с днюхой. Семен Моисеевич молча жал Николаю Ивановичу руку, открывал сейф, насыпал там губастый стакан и оттуда же вынимал бутерброд с салом. Николай Иванович принимал, закусывал и сразу уходил.