26 марта 2007 года в квартире № 50 Правительством города Москвы был учрежден первый в России
Музей М. А. Булгакова. Дом 10 по Большой Садовой улице хорошо известен по роману «Мастер и Маргарита» – «нехорошая квартира» №50 пугала местных жителей странными явлениями, а иногда и откровенной чертовщиной.
Михаил Афанасьевич Булгаков.
Осенью
1921 года, приехав в голодный и бесприютный город, писатель с женой поселился здесь, заняв комнату в огромной коммунальной квартире. Здесь по ночам, до переезда летом 1924, он писал свои первые московские произведения. Сам образ «скверной» коммуналки и дома «покоем» долгие годы станет преследовать Михаила Афанасьевича.
комната Булгакова, одна из комнат музея.
на коммунальной кухне
Одна из комнат в «Нехорошей квартире» посвящена легендарной
редакции газеты «Гудок», в которой в 1920-е годы работали М. Булгаков, Ю. Олеша, И. Ильф и Е. Петров, В. Катаев, В. Паустовский, В. Маяковский:
комната редакции газеты "Гудок" Мебель из редакции "Гудка" 40-х годов. Красота!
а это, по всей видимости, редакционная пишущая машинка и редакционный подстаканник. По-моему, с подстаканником опять "сели в лужу" (как и в музее С.М.Кирова). Ну не мог быть этот подстаканник в редакции "Гудка" в 20-е годы!
А у М.А.Булгакова был свой подстаканник. Из воспоминаний:
Валентин Катаев, его брат Евгений Петров и их общий друг Илья Ильф достаточно часто бывали у Булгакова. Помимо службы в издательстве газеты «Гудок» молодых писателей связывали теплые дружеские отношения. Воспоминания журналисты «Гудка» оставили не только о самом Булгакове, но и о его супруге. У Валентина Катаева в автобиографическом романе «Алмазный мой венец» читаем: «Жена синеглазого (Михаила Булгакова) Татьяна Николаевна была добрая женщина и нами воспринималась если не как мама, то, во всяком случае, как тетя. Она деликатно и незаметно подкармливала в трудные минуты нас, друзей ее мужа, безалаберных холостяков» или «Не могу не вспомнить с благодарностью и нежностью милую Татьяну Николаевну, ее наваристый борщ, крепкий чай внакладку из семейного самовара, который мне выпадало счастье ставить в холодной, запущенной кухне…» и добавлял, что
Михаилу Афанасьевичу чай подавался в мельхиоровом подстаканнике, когда все остальные пили просто — из стаканов.